Петербургский сыск. 1874–1883 - Страница 77

К оглавлению

– Я, господин Мышевецкий…

Поручик поднял вверх палец.

– Просто Анджей…, – потом поправил он, – Андрей Иванович.

– Я согласен с Вами, Андрей Иванович.

– Превосходно. Вы Варшаву посещаете в первый раз.

– Вы правы, впервые.

– Пройдемте, нас ждет экипаж.

Улицы, по которым катил экипаж, поражали исключительной чистотой, какой—то игрушечной опрятностью и казались декорациями в хорошем театре. Мише было любопытно и он то и дело крутил головою, с интересом поглядывая не только на дома, но и на людей в чистой одежде, без суетливой спешки, идущих по своим делам.

– Михаил Силантич, – произнёс поручик, – господин Путилин писал о некой особе, но фамилии не написал. Так о ком идет речь?

– Никакой тайны здесь нет, по расследуемому делу нас заинтересовала Эльжбета Вацлавна…

– Язвицкая? – удивленно вкинул брови Мышевецкий.

– Вы знакомы? – задал в ответ вопрос Михаил.

– О нет, я не был представлен нашей красавице, но наслышан о ее похождениях.

– Даже так?

– Я вижу, слава о нашей Клеопатре достигла берегов Невы?

– Не совсем верно, есть некоторые подозрения в адрес упомянутой дамы. А почему Клеопатра?

– О! Это была одна из историй, которые в конечном итоге превращаются в изящную легенду, но сколько в ней вымысла, сколько правды я не могу сказать, ибо знает это лишь наша Варшавская Клеопатра. Было это года три– четыре тому. В ту пору госпожа Чарторыйская, отец которой спустил состояние предков на карточные игры и, в конце концов, скрываясь от кредиторов покончил с собою, уже стала Язвицкой, выйдя замуж за сына одного из богатейших людей Царства, но и здесь злой рок настиг ее. Язвицкий —старший умер и оказалось, что сыну в наследство ничего не оставил. После больших денег, которые давали возможность оплатить любую прихоть, в одночасье стать почти нищей. Это был удар для Язвицкого—младшего, который скатился к банальному пьянству. Эльжбета была не такова, в нее влюбился молодой человек с хорошим состоянием. Так вот, как говорят, одним прекрасным днем они прогуливались по кладбищу, где их никто не мог увидеть, и она в разговоре предложила ему ночь любви, но за это он должен покончить с собою на следующее утро, но при этом, написав завещание на ее имя, и чтобы он поклялся в этом на могиле отца, рядом с которой они проходили. И что Вы думаете, через несколько дней молодой человек свел счеты с жизнью и навеки успокоился с пулей в виске, однако самое удивительное, я правда не осведомлен о ночи любви варшавской дамы, но состояние покойного незамедлительно перешло к нашей Клеопатре.

– Чем же госпожа Язвицкая приворожила молодого человека?

– Эльжбета Вацлавна необычайно высокого роста, слегка худощавая, но она не портила госпожу Язвицкую, а наоборот дающая неповторимый шарм, всегда элегантно одетая, с изумительными по красоте украшениями, с благородными чертами лица и сверкавшими огоньками, невероятно живыми глазами, всегда смеющаяся, кокетливая, находчивая в словах и разговорчивая даже в тяжелые минуты. Мне ее не описать, ибо по праву являлась первой красавицей нашего края.

Она поражала мужчин влюбленностью, словно неисцелимой болезнью.

– Невероятно, – Михаил был удивлен, – а в нынешнее время, где она проживает?

– Увы, это мне неизвестно. Она покинула наш город с года два тому и с тех пор здесь не появлялась.

– Была причина?

– Да, одно загадочное обстоятельство вынудило госпожу Язвицкую ретироваться из Варшавы прочь.

– В чем же оно выказалось?

– Эльжбета Вацлавна затеяла бракоразводное дело, но муж был против, тем более, что остался без средств, а наша Клеопатра пользовалась данной ей Богом сметливостью и красотой, обеспечивая себя деньгами, крохи перепадали мужу, но и им он был рад. Поверенным в делах госпожи Язвицкой стал некий Поляков Еремей Федорович из Москвы, имевший обширную клиентуру по России. Так вот до процесса в суде дело не дошло, господина Язвицкого нашли дома с разбитой тяжелым подсвечником головой.

– А Язвицкая?

– Она в это время была в Вольмаре Лифляндской губернии.

– Преступник так и не был найден?

– Совершенно верно, но мы выяснили, что младшего брата убитого видели в час, предшествующий драме у дома господина Язвицкого.

– И?

– Вот именно, что «и». младший брат покончил с собой, говорили, что этот восемнадцатилетний юноша состоял в любовной связи с нашей дамой, так что и здесь не обошлось без участия Эльжбеты, но слова они и остаются словами. Не было найдено ни одной улики, ни одного клочка бумаги, ни одного свидетельства об этих отношениях. Жена цезаря вновь осталась вне подозрений.

– Клубочек, – улыбнулся Жуков.

– Я бы сказал змеиный клубочек, а госпожа гидра вне досягаемости. И это еще не все. Добропорядочный поверенный Поляков, имевший в Москве большую семью, неожиданно бросает свою практику и со ста тысячами доверенных ему рублей скрывается в неизвестной стороне. Было это года полтора тому. Поговаривали, что видели его в обществе все той же Эльжбеты Вацлавны. Так—то, Михаил Силантич, не только у вас в столице страсти кипят, но и у нас, грешных провинциалов.

– Послушать вас, Андрей Иваныч, так она не женщина, а чудовище с жестоким сердцем и милой улыбкой на ласковых устах, преступница в облике неописуемой красавицы.

– Вы нашли правильные слова для описания госпожи Язвицкой. Жестокое сердце и милая красавица. Точнее сказать невозможно.

– Я смогу прочесть документы по тем делам, о которых Вы упоминали?